Память о родных местах, о детстве и юности вновь и вновь возвращает в маленькую деревеньку Шмаки. В этот раз, старая фотография, сделанная почти полвека назад (в 1972 году), напомнила о деревенском хоре.

Конечно, деревенский хор, это громко сказано. Скорее, группа женщин, искренне любящих песню.

…C волнением вглядываюсь в знакомые, милые и родные лица шмаковских женщин. Все они - вечные труженицы полей и ферм, почти каждая из них многодетная мать. У всех за плечами тяготы деревенской жизни в годы Великой Отечественной войны. В числе других в лихую годину они самоотверженно растили хлеб, снабжали и кормили фронт, поднимали своих малолетних детей. Многие потеряли на войне родных: кто мужа, кто сына, кто брата.… Но, что примечательно, запечатленные на фотографии лица, исключительно добрые, в глазах нет горечи и обиды на свою непростую судьбу, есть только радость - от встречи и только что совместно исполненной песни.

Любили шмаковские женщины петь! Пели по праздникам и по будням. К примеру, во время сенокоса, шли вечером с косьбы с литовкой на плече и пели. Далеко была слышна раздольная песня. В праздник соберутся вместе, выпьют по глоточку и… «Аннуш, начинай!». Аннушка Матвииха начнет петь низким грудным голосом, её подхватит высоким и чистым голосом Мария Егориха, а потом все да разом: «Поехал казак на чужбину далеко, на добром своем вороном он коне…». Слаженно и душевно плыли над Шмаками в вечерней тишине певчие женские голоса. Нам, ребятам, было жалко этого казака, которому не суждено вернуться в родительский дом, но что поделаешь?... Из пенсии слов не выкинешь!

А то с «зачином» да с «подхватом» полетит над деревней новая песня: «Как на дальнем Казанском вокзале», «Распрягайте, хлопцы, коней!», «Когда б имел златые горы», «Хаз-Булат удалой», «Степь да степь кругом» и др.

Вне всяких сомнений, песня, исполненная вместе, являлась отдушиной от бесконечных дел и хлопот, от нескончаемого крестьянского труда. Позволяла выплеснуть грусть-тоску, накопившиеся недомолвки. Давала возможность пообщаться с однодеревенцами в непринужденной обстановке.

В деревенском репертуаре песен было много: «По диким степям Забайкалья», «Из-за острова на стрежень», «По Дону гуляет казак молодой», «Ой, мороз, мороз», «Шумел камыш, деревья гнулись», «По муромской дорожке», «Окрасился месяц багрянцем», «Как в саду, при долине».

Каждая песня, будь то длинная и протяжная или быстрая, плясовая, - целая история, судьба, драматический случай, событие, безответная любовь и т.д. Деревенские труженицы пели эти песни скорее душой, сердцем и чувством, нежели голосами.

Под быстрые и веселые песни женщины плясали, старательно вытаптывая ритм: «Ой полным-полна коробушка», «Перевоз Дуня держала-держала», «Во кузнице молодые кузнецы», «Хонька – махонька моя», «Черти горох толкли, угорели под порог легли», «Ступа березовая, половица берестяная»., «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке серый селезень плывет» и др.

Мамина тетя – Тоня, умела играть на ложках. Отстукивая ритм, сопровождала быстрое пение. Получалось слаженно, ритмично и очень красиво.

Мне очень нравилась плясовая мелодия: «Калинка – малинка моя, в саду ягода-малинка моя». Мы, дети, пели ее вместе с взрослым хором, пели в школьной самодеятельности: «Ой, вставала я ранешенько, умывалася белешенько!»...

Старенькая Матрена Осиповна не пропускала ни одной спевки хора, пела всегда с большим радением и старанием, помахивая указательным пальцем правой руки, словно дирижёр (на фото ее нет).

В деревенском хоре всегда участвовал ветеран войны М.С. Бушмакин. Его в деревне любили - за добрый нрав, искренность, умение пошутить, рассказать к месту и ко времени какую-нибудь байку, смешную историю. Его мужской, единственный и неповторимый голос очень красиво выделялся среди женских голосов, вносил свою изюминку в пение. Его любимая песня: «Как в саду, при долине громко пел соловей».

Мой отец, Дюпин Георгий Леонтьевич, очень любил слушать песни в исполнении хора, иногда негромко подпевал. Однажды они с М.С. Бушмакиным запели грустную и протяжную песню «Ой, да ты, калинушка» (песня 1930-х годов):

«Ой, да ты, калинушка,

Ой, да ты малинушка,

Ой, да ты не стой, не стой,

Ой, да на горе крутой…».

Пел отец, облокотившись о стол, а по его щеке катилась слеза… Мне, второкласснице, было непонятно; как можно петь и плакать одновременно?... Было очень жалко папку. О чем плакал? Только он знал причину той непрошенной слезы.

Единственный гармонист в Шмаках – Володя Дюпин. Уехал он на Урал, и навсегда замолкла в деревне гармонь. Правда, на гармони играл его брат Василий, но он был очень стеснительным и играл исключительно «для себя».

Атрибутом любого гулянья, праздника, посиделок, необходимым элементом культуры, выразительницей души деревенского люда была частушка. Пели и «Сербияночку», и «Семеновну» (частушки с особым темпом и ритмом, особой тематикой, содержанием и напевностью). Эти частушки наши женщины пели даже без гармошки. К примеру:

Сербияночку плясала, увидал меня отец:

На работу-то ленива, а плясать-то молодец!

 

Эх, Семеновна, да начинается,

Игрочек сидит да улыбается.

…Жизнь шмаковских женщин заслуживает большого уважения и благодарной памяти потомков. Пусть хотя бы эта фотография напомнит о них – доверчивых и скромных труженицах, с уважением относящихся друг другу, умеющих рассказывать интересные случаи из жизни («бывальщину»), ценивших хорошую шутку, живших упорядоченным бытом, гостеприимных и приветливых, сопереживающих чужому горю и разделяющих чужую радость, искренне любивших и ценивших хорошую песню.

К сожалению, нельзя повернуть время вспять записать на пленку исполнение деревенских песен, снять на видео деревню во всей красе. На месте моей деревни, самой лучшей в мире, сейчас остались только стареющие тополя да березы, черемухи да рябины. Наверняка, они помнят прежнюю жизнь деревни, но, к сожалению, хранят молчание…

Инна ГРЕБНЕВА.

(При использовании статьи ссылка на источник: http://bogorodskoe-zaria.ru/main/gizn-rayon/1686-vspominayu-samoy-krasivoy-malenkuyu-rodinu-svoyu.html обязательна)